Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасш - Страница 209

209

Лечение Уолли шло успешно. Психиатр ставил это себе в заслугу, считая своим моральным гонораром и не забывая брать гонорары обычные. Во всяком случае, опасные внешние симптомы исчезли. Огонь по-прежнему завораживал Уолли, но какой мальчишка в его возрасте не бегает за пожарными машинами?

Уолли Смит вырос в ладного молодого человека, высокого и немного неуклюжего. Из него мог бы получиться неплохой баскетболист, если бы не близорукость. С такими глазами в баскетбол не поиграешь.

Он не курил, а попробовав один или два раза выпить, решил, что выпивка тоже не для него. Спиртное расшатывало тот самый щит с надписью «Дальше — ни шагу!» и открывало доступ на запретную тропинку его разума… В тот вечер он чуть не поджег фабрику, где работал экспедитором в отделе отправки грузов. Но не поджег.

— Ну теперь-то, Дарвет, пора?

— Нет еще.

— Повелитель, куда уж дальше? Его фабрика — деревянное обветшалое строение. Они там делают всякую мелочь. Из целлулоида. Дарвет, ты же видел, как горит целлулоид!

— Замечательно горит. Но…

— Думаешь, подвернется что-то более впечатляющее?

— Я не думаю. Я знаю.

На следующее утро голова Уолли Смита буквально раскалывалась с похмелья. Но это еще было не самое страшное. В кармане он обнаружил коробок спичек. Когда вчерашним вечером он садился за стол, спичек у него, естественно, не было. Уолли не помнил, когда и где он подобрал коробок.

Его бросило в дрожь от одной лишь мысли, что он подобрал коробок и положил себе в карман. Следом явилась другая, невыносимая мысль, от которой ему захотелось кричать: ведь он не просто так сунул коробок себе в карман. Он это сделал с какой-то целью. Уолли понимал, что балансирует над пропастью. Он смутно догадывался, зачем ему понадобился коробок, и эта догадка была страшнее всего.

В то утро Уолли дал себе зарок. Он решил, что никогда, ни при каких обстоятельствах больше не притронется к выпивке. Пока он трезв, он может быть уверен в себе. Пока сознательный разум управляет его поступками, он не будет пироманьяком. Не будет, черт побери! Ведь психиатр еще в детстве вылечил его от пиромании. Разве можно в этом сомневаться? Ни в коем случае.

Но все равно в его взгляде сохранялось что-то… пироманьячное. К счастью, за толстыми стеклами очков это не особо было видно. Правда, Дот, она временами замечала. Дот Вендлер, девушка, с которой он встречался.

Она не знала, что тем злополучным вечером в его жизни произошла и другая трагедия. Уолли уже собирался сделать Дот предложение, однако теперь…

Честно ли будет, раздумывал Уолли, если он попросит Дот стать его женой, когда он больше не уверен в себе? Он почти уже решил порвать с ней, чтобы не видеть ее и не мучиться. Шаг был решительным, и сделать его сразу Уолли не отважился. Он нашел для себя компромисс. Свидания с Дот продолжались, только о предложении он и думать забыл. Чем-то это напоминало поведение человека, решившего сесть на диету, но при каждом удобном случае глазевшего на витрины с деликатесами.

А потом наступило 7 декабря 1941 года. Через день после налета на Пирл-Харбор Уолли обошел три призывных пункта и везде получил категорический отказ.

Дот пыталась его утешить, хотя в душе была рада.

— Не вешай носа, Уолли, — говорила она. — Я уверена, скоро твоя фабрика начнет работать на оборону. Сейчас такие фабрики начинают переоборудовать. Ты принесешь немало пользы. Ведь нужно, чтобы кто-то делал оружие и эту… амуницию. Страна нуждается в работниках вроде тебя не меньше, чем в солдатах. И ты…

Она хотела сказать, что работа на оборонной фабрике наполнит его жизнь необходимым смыслом, и тогда он успокоится и женится на ней. Но об этом она, естественно, промолчала.

В начале января сорок второго оказалось, что Дот права. На время переоборудования фабрики Уолли отправили в двухнедельный отпуск. Первая неделя прошла замечательно: Дот тоже дали отпуск, и они везде ходили вместе. Уолли не знал, что она взяла отпуск за свой счет, только бы находиться с ним рядом. Дот, естественно, промолчала и об этом.

В конце второй недели его вызвали на работу. Переоборудование фабрики заняло сравнительно мало времени. Фабрика Уолли и прежде работала с химикатами, так что, в отличие от какого-нибудь машиностроительного завода, здесь понадобились лишь незначительные изменения.

Теперь вместо целлулоидных безделушек фабрике предстояло выпускать очень нужное для войны вещество. Когда у работавших хватало времени, они называли его полным именем — тринитротолуол. А поскольку времени на оборонной фабрике, как всегда, было в обрез, вещество называли тремя буквами: ТНТ. Знакомая аббревиатура, не правда ли?

— Дарвет, а теперь пора?

— Пора!

Ближе к полудню Уолли Смит почувствовал себя как-то странно. С ним творилось что-то неладное. Не со здоровьем. С его разумом. Уолли не знал, что именно неладно с его разумом, только чувствовал, что дальше будет еще хуже.

К фабрике подходила железнодорожная ветка. В обеденный перерыв Уолли отправился на погрузочную платформу, решив перекусить там, а не в конторе. На путях стояло около дюжины товарных вагонов. Десять рабочих, невзирая на обеденный час, разгружали один из них. Мешки, которые они таскали, были наполнены чем-то тяжелым.

— Что там в мешках? — окликнул Уолли знакомого рабочего.

— Цемент всего-навсего. Будут делать несгораемые стены.

— A-а, — протянул Уолли. — И когда их начнут делать?

Рабочий скинул со спины мешок и грязной рукой отер потный лоб.

209